Мишка только хотел оказать что-то, как под окном мелькнула стриженая раскольничьей скобой голова в синем картузе, и Мишка указал Сосунову на
маленькую дверку под лестницей, где жил сам. Сосунов едва успел затвориться, как в переднюю вошел степенный мужик в длиннополом сюртуке и смазных сапогах.
И с этим словом вдруг остановился: и я вижу, что пред нами низенькая стенка и ворота, а в воротах проделана
малая дверка, и в эту дверку старичок начал стучаться и зовет...
— Я был бы плохим королем и владыкою, если бы, строя дворец, не оставил для себя тайного хода наружу,
маленькой дверки, скромной лазейки, в которую исчезают умные короли, когда их глупые подданные восстают и врываются в Версаль.
Неточные совпадения
Изба была оклеена обоями на городскую руку; на полу везде половики; русская печь закрыта ситцевым пологом. Окна и двери были выкрашены, а вместо лавок стояли стулья. Из передней избы небольшая
дверка вела в заднюю
маленьким теплым коридорчиком.
— Скорее! — торопила мать, быстро шагая к
маленькой калитке в ограде кладбища. Ей казалось, что там, за оградой, в поле спряталась и ждет их полиция и, как только они выйдут, — она бросится на них, начнет бить. Но когда, осторожно открыв
дверку, она выглянула в поле, одетое серыми тканями осенних сумерек, — тишина и безлюдье сразу успокоили ее.
Он сунул руку за загородку. Из круглой
дверки тотчас же высунулась
маленькая разъяренная мордочка с разинутой пастью, в которой сверкали белые острые зубки. Хорек быстро то показывался, то прятался, сопровождая это звуками, похожими на сердитый кашель.
Никто не отозвался. Егорушке стало невыносимо душно и неудобно лежать. Он встал, оделся и вышел из избы. Уже наступило утро. Небо было пасмурно, но дождя уже не было. Дрожа и кутаясь в мокрое пальто, Егорушка прошелся по грязному двору, прислушался к тишине; на глаза ему попался
маленький хлевок с камышовой, наполовину открытой
дверкой. Он заглянул в этот хлевок, вошел в него и сел в темном углу на кизяк…
Послышался
маленький шум. Лизавета Петровна лежала, верно, в кровати. Я отошла к дивану. Дощатая
дверка перегородки отворилась…
Выпив еще две рюмки водки, погуляв по комнате, заглянув в замерзшее окно, с подоконников которого уже начала стекать вода, Николай Иванович взял
маленький ящичек и присел на нем у бурчавшей и шипевшей печки. В открытую
дверку на него пахнуло жаром. Шипение стихло, и желтые языки пламени, лениво нагибаясь, облизывали обуглившиеся поленья.